Она была необыкновенно милой и приветливой, доброжелательной и очень гостеприимной, а ещё какой-то очень по-народному тёплой, душевной, родной. В четверг её не стало. Ирина Меньшакова, тётя Ира, погибла от разрыва мины на своей родной улице Брусилова в Зайцево. Улице, которой больше нет, которую уничтожила война.
Осенью 2016-го вместе с волонтёром Андреем Лысенко мы ехали в Зайцево. Это была моя первая поездка сюда, в одну из самых горячих точек на карте донбасской войны. Андрей вёз генератор в семью Риты – тогда четырёхлетней малышки, ставшей известной, благодаря СМИ и федеральным каналам. Сюжет о ребёнке, живущем на прифронтовой улице Брусилова, в доме, выходящем окнами на позиции ВСУ, не оставил равнодушным никого. Белокурый ангелочек играл с осколками снарядов и хвостовиками мин, которые рвались в её посёлке. Рита стала одним из символов этой страшной войны, олицетворяющим всю её нелепость и ужас – маленькая девочка, играющая остатками смертоносных боеприпасов.
В тот год в посёлке часто не было света – украинская армия постоянно била по объектам инфраструктуры, обрывая провода и повреждая ЛЭП. Ремонтные бригады не успевали их восстанавливать, но чаще бывало, что это не давали делать снайперы, которые прицельно били по электрикам, пытавшимся вскарабкаться на опоры. Генератор был единственной возможностью получить свет, и Андрей купил его для этой семьи. А я ехала писать репортаж о жизни людей с передовой (почитайте его, пожалуйста, здесь).
Они встретили нас у ворот своего обстреливаемого день и ночь дома. Тётя Ира и её супруг дядя Витя, Рита с мамой, чуть позже к нам присоединилась Женя – ещё одна дочь тёти Иры, вместе со своей семьёй. Странно, но до этого мне не доводилось сталкиваться с такой гостеприимностью и радушием. Тётя Ира – душа семьи – встретила нас с Андреем как самых дорогих и родных людей. Пока мужчины разбирались с генератором, а девочки накрывали на стол, она рассказывала мне о себе: о том, как работала на швейной фабрике, как в 90-х стало очень трудно, и, чтобы банально выжить, пришлось из Горловки перебраться в посёлок Зайцево, на землю, завести большой огород и живность. «Земля, если на ней хорошо трудиться, всегда прокормит», - говорила мне тётя Ира. Она до последнего работала на земле, и даже вынужденно уехав из родного дома, продолжала приходить сюда трудиться. В четверг она также пришла ухаживать за грядками… Нет, это не было простой блажью, это было жизненной необходимостью – огород кормил людей, а в самые страшные периоды войны, когда приходилось голодать (все магазины закрылись, а выехать из посёлка из-за непрекращающихся обстрелов было невозможно), разносолы, закрытые на зиму, помогли выжить. Огород был важной частью её жизни, она водила меня по нему, показывая, где что растёт, рассказывала секреты ухода за растениями, и просила очень осторожно, приседая, фотографировать, потому что находящиеся совсем рядом украинские военные крайне чувствительны к вспышкам.
Тётя Ира, дядя Витя и старшая сестра Риты Вика были ранены на этой войне. Тётя Ира в голову – осколки проникли настолько глубоко, что врачи не решились их доставать – «как будто жучки шуршат в голове», говорила она мне. Дядя Витя был ранен в руку, Вика – в грудь. Она не жалела себя, но очень переживала за детей – отправляла их в Россию к родственникам, но не сложилось; после хотела устроить в общежитие, но тамошние условия были хуже, чем жизнь на передовой. В один из дней, года полтора-два назад дом, где жила малышка Рита, расположенный тут же, на Брусилова, был разрушен попаданием снаряда. Власти Горловки дали семье квартиру, и Таня с дочками уехала в город. Тётя Ира вместе с мужем оставалась в Зайцево до последнего, но совсем недавно была вынуждена уехать – фронт подобрался вплотную к её дому, и улица Брусилова из прифронтовой превратилась в полноценную фронтовую.
На улице оставалось всего несколько жителей, вместе с Андреем мы побывали у всех. Судьба каждого трагична…
Ксения Борисовна, 80-летняя бабушка Ксиня, получила ранение в голову. Она до последнего не хотела покидать Зайцево, хотя дочь постоянно звала её к себе на Украину. «Мы выживем, обязательно выживем! Выжили же в ту страшэнну войну в 41-45! Нам багато нэ надо, абы тилькы стриляты перестали! Якбы тилькы перестали!», - говорила она мне летом 2017-го (подробнее об этом здесь). Но стрелять не перестали, а однажды украинская мина угодила прямо во двор старушке, осколки попали ей в голову. Ксения Борисовна была госпитализирована, после, её, вопреки всем уговорам, всё же забрала дочь.
Дядя Сеня и тётя Таня Василец (о них тут) также были вынуждены покинуть свой дом. У добродушной и гостеприимной, очень чувствительной тёти Тани случился инсульт – она не выдержала жизни под постоянными обстрелами. Они также перебрались к дочери.
В мае 2017-го, возвращаясь от них, с Андреем Лысенко мы попали под обстрел – одно из самых страшных воспоминаний, моё и Андрея. ВСУ, завидя нашу машину на улице Брусилова, стали прицельно бить по нам, Андрею приходилось делать невероятные кульбиты, выкручивать руль в разные стороны, чтобы машина постоянно петляла и не стала мишенью. «Когда снаряды рвутся поблизости – не так страшно, всё-таки, это не по тебе. Самое страшное, когда становишься мишенью, когда за тобой начинают охотиться, стараются попасть именно в тебя – вот это страшно», - говорил Андрей, когда нам удалось вырваться из этого рукотворного ада (об этом здесь).
…А улицы Брусилова, на которой жили все эти люди, больше нет. Она уничтожена войной, почти все дома сгорели, или разрушены до основания. Нет домов. Нет людей. Ничего больше нет…
И больше здесь не будет тёти Иры. В четверг вместе с мужем она пришла ухаживать за грядками, а ещё – подремонтировать упавший забор. Она наступила на мину, по версии Народной милиции, установленной ночью украинскими диверсантами. Неподалёку были найдены ещё две противопехотные мины.
«Ближе к вечеру мы уезжаем. Семья в полном составе выходит нас провожать. Странное ощущение не покидает меня – ведь мы находимся на передовой, здесь фронт и смерть, здесь каждый день рвутся снаряды, но чувство такое, что мы побывали на отдыхе – настолько хорошо и тепло рядом с этими людьми. И очень светло на душе», - такими словами закончила я свой репортаж о тёте Ире и её семье в 2016-м. Рядом с ней было светло, тепло и очень уютно. Возле неё на войне войны не чувствовалось…
Но война есть, она продолжается, не щадя никого: убивает, калечит, разрушает, сжигает, уничтожает остатки жизни. С момента моего репортажа о тёте Ире прошло почти три года, о дяде Сене и бабушке Ксине – два. Но ничего не изменилось, всё стало только хуже. Тётя Ира погибла, у тёти Тани инсульт, бабушка Ксиня ранена в голову. Улица Брусилова, на которой все они жили, улица, на которой так хорошо дышится, с которой открываются чудесные виды – уничтожена. Сожжены и разрушены дома, не осталось людей. Смрадное дыхание войны продолжает окутывать Зайцево, и не только его – за эти годы горячих точек в Донбассе не стало меньше. Да здравствует «Минск». Сколько ещё в угоду лживым политиканам он будет безальтернативным?
Царствие Небесное вам, тётя Ира. Вечная память.
Свежие комментарии